Из Исфахана в Менильмонтан: Путь Али Эрфана
Переведено с французского
Восток с его тайнами и мучениями всегда питал западное воображение. Но что мы действительно знаем о современной Персии, об этой земле поэзии, ставшей театром революции, которая потрясла мировой порядок? Именно окно в этот Иран, пронизанный противоречиями, открывает нам творчество Али Эрфана, писателя и кинорежиссёра1Кинорежиссёр: Один эпизод иллюстрирует прямые угрозы, которые нависли над художником и ускорили его изгнание. Когда его второй фильм был показан в Иране, министр культуры, присутствовавший в зале, заявил в конце: «Единственная белая стена, на которую ещё не пролили кровь нечистых, — это киноэкран. Если казнить этого предателя и этот экран станет красным, все кинематографисты поймут, что нельзя играть с интересами мусульманского народа»., родившегося в Исфахане в 1946 году и вынужденного жить в изгнании во Франции с 1981 года. Его произведения, написанные на французском языке, который он сделал своим, являются пронзительным и редким по тонкости свидетельством о трагедии народа и участи изгнанника.
Письмо как сопротивление
В его искусстве зондирования душ, терзаемых тиранией и абсурдностью фанатизма, многие видят в Али Эрфане достойного наследника великого Садека Хедаята2Садек Хедаят: Отец современной иранской литературы, похоронен на кладбище Пер-Лашез в Париже.. Его письмо, беспощадно откровенное, погружает нас в мрачную и гнетущую, почти кафкианскую вселенную — вселенную общества, отданного во власть террора, установленного «галлюцинирующей философией имамов»: будь то преследуемые женщины из Ma femme est une sainte (Моя жена — святая), угнетённые художники из Le Dernier Poète du monde (Последний поэт мира) или проклятые фигуры из Les Damnées du paradis (Проклятые рая). Смерть, пропитывающая эти рассказы, — это не только смерть от насилия, но смерть от тоталитарного государства, которое её порождает, этого здания, которому для возведения нужен цемент из тел. Это тот же самый цемент, который мы находим в Sans ombre (Без тени), мощном свидетельстве об ирано-иракской войне, этом «ужасающем братском кладбище», сравнимом с окопными битвами Первой мировой войны, которое выпило кровь сотен тысяч людей:
«Были также добровольцы, которые, с мыслью о смерти, раскапывали землю, чтобы делать ямы, похожие на могилы, которые они называли “брачным покоем для влюблённых в Бога”.
Но не важно было, какой смысл каждый вкладывал в своё временное жилище; он должен был копать свою яму в направлении Мекки, а не в сторону врага, который был напротив.»
Эрфан, Али. Sans ombre (Без тени), Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «Regards croisés», 2017.
Если Али Эрфан не имеет радости веры, то это его недостаток, или скорее его несчастье. Но это несчастье имеет весьма серьёзную причину, я имею в виду преступления, которые он видел совершёнными во имя религии, чьи заповеди были искажены и отвращены от их истинного значения, вера превратилась в безумие:
«Он без спешки открыл одну из толстых папок, вынул листок, осмотрел его и вдруг воскликнул:
— Заприте эту женщину в джутовый мешок и бросайте в неё камни, пока она не сдохнет как собака. […]
И он продолжал, повторяя тот же жест, раскачивая письмо того, кто отправился к Богу, хватая другое […]. Он внезапно встал, стоя на столе, и закричал как безумный:
— Пусть отец задушит своего сына собственными руками…»
Эрфан, Али. Le Dernier Poète du monde (Последний поэт мира), пер. с персидского автором и Мишель Кристофари, Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «L’Aube poche», 1990.
Об изгнании и памяти
Изгнание — это рана, которая никогда полностью не закрывается. В Adieu Ménilmontant (Прощай, Менильмонтан) Али Эрфан на время оставляет свою родную Персию, чтобы рассказать нам о Франции, своей приютившей его земле. Роман — это дань уважения улице Менильмонтан, этому космополитичному кварталу Парижа, где он жил и работал фотографом. Это нежная и порой жестокая хроника жизни «заблудших мира», этих парий жизни, которые, как и он, оказались в этом убежище. Однако даже во Франции Иран никогда не бывает далеко. Запахи, звуки, лица — всё напоминает о потерянном Востоке. Память, которая, чтобы бороться с забвением, отбирает из прошлого наиболее яркие черты.
Каждый раз, когда он берётся писать, Али Эрфан ищет время своей ранней юности. Он вкушает экстаз воспоминания, удовольствие от обретения потерянных и забытых вещей в родном языке. И поскольку эта обретённая память не рассказывает точно то, что произошло, именно она является настоящим писателем; а Али Эрфан — её первый читатель:
«Теперь я знаю его язык [французский]. Но я не хочу говорить. […] Мадам говорит: “Мой дорогой, скажи: жасмин”. Я не хочу. Я хочу произнести имя цветка, который был в нашем доме. Как он назывался? Почему я не помню? Этот большой цветок, который рос в углу двора. Который поднимался, который вился. Он взбирался над дверью нашего дома и свисал на улицу. […] Как он назывался? Он хорошо пах. Мадам снова говорит: “Скажи, мой дорогой”. А я плачу, я плачу…»
Эрфан, Али. Le Dernier Poète du monde (Последний поэт мира), пер. с персидского автором и Мишель Кристофари, Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «L’Aube poche», 1990.
Творчество Али Эрфана, одновременно единственное и универсальное, погружает нас в гнетущий Восток, где тяжким грузом лежит свинцовая мантия щупальцевидной теократии. Конечно, можно было бы опасаться, что писатель-изгнанник служит, вопреки самому себе, лишь для подпитки клише « западной исламофобии » — тезис, лежащий в основе работы Хессама Ногрехчи «Является ли литература изгнания малой литературой?». Но тот, кто видел бы только эту сторону вещей, упустил бы главное; ведь персидская культура испокон веков делала из разлуки и изгнания источник своей чистейшей песни. Таков урок флейты Руми, чья возвышенная музыка рождается из стебля, вырванного из родных камышей: « Слушай, как тростниковая флейта рассказывает историю; она сетует на разлуку: “С тех пор как меня срезали в камышах, мой плач заставляет стонать мужчину и женщину” ». Голос Али Эрфана, как голос этой флейты, рождается не вопреки трещине, а именно через неё, превращая жестокость реальности в пронзительную мелопею.
Для дальнейшего чтения
Вокруг Adieu Ménilmontant (Прощай, Менильмонтан)
Цитаты
«[…] я люблю эту улицу. Она — яремная вена квартала, который остаётся убежищем для всех заблудших мира. Вот уже поколения, как парии жизни оказываются в этом месте, как я, знакомый с этими местами и всё же более чужой, чем когда-либо.
Не будем усложнять! Постепенно потеряв всю ностальгию по моей стране и не желая, с другой стороны, принадлежать этому городу, я чувствую себя ниоткуда. Я чувствую себя свободным!»
Эрфан, Али. Adieu Ménilmontant (Прощай, Менильмонтан), Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «Regards croisés», 2005.
Загрузки
Звуковые записи
- Али Эрфан о книге Adieu Ménilmontant (Прощай, Менильмонтан). (France Télévisions).
Вокруг La 602e nuit (602-я ночь)
Цитаты
«Я выпрямился, чтобы открыть занавес. В комнату хлынула смесь холодного лунного света и тёплого света уличных фонарей. Она была одета в чёрное с головы до ног, вплоть до перчаток. Она так преувеличила, что её лицо показалось мне совершенно чужим, обрамлённое платком. Но как только она сняла его, я увидел её длинные волосы, волнистые как никогда, до талии. И я узнал её. Она также держала в руке букет цветов. Я улыбнулся:
— Ты видишь меня смущённым.
— Не шути, это не для тебя.»
Эрфан, Али. La 602e nuit (602-я ночь), пер. с персидского Анитой Никнам и Жан-Люком Моро, Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «Regards croisés», 2000.
Вокруг La Route des infidèles (Путь неверных)
Цитаты
«Уже час, как я потерял Остада в толпе. Я старался слушать разговоры паломников под куполом. Но я не слышал ничего, кроме смутного и путаного. Я терялся в этом всё больше и больше. В углу старик совершал молитву. Он был совершенно благороден. Издалека мне показалось, что он отрезан от мира и что перед ним вечность. Он притягивал меня. Как только я оказался рядом с ним, у стены, я увидел, что его губы шевелятся.»
Эрфан, Али. La Route des infidèles (Путь неверных), Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «Regards croisés», 1991.
Вокруг Le Dernier Poète du monde (Последний поэт мира)
Цитаты
«Мой рассказ будет быстрым, как ангел смерти, когда он появляется в окне или в щели под дверью, захватывает душу худшего из тиранов и тут же исчезает тем же путём, унося душу поэта.»
Эрфан, Али. Le Dernier Poète du monde (Последний поэт мира), пер. с персидского автором и Мишель Кристофари, Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «L’Aube poche», 1990.
Вокруг Les Damnées du paradis (Проклятые рая)
Цитаты
«Я не написал эту историю. Я получил её по почте. На конверте кто-то наклеил этикетку и напечатал мелкими буквами моё имя и мой адрес в двадцатом округе Парижа. Я открыл пакет и обнаружил листы, исписанные плохим почерком, торопливой рукой. Они были грязные и разного размера. Каждый мог бы принадлежать другому веку. Один из них казался вырванным из реки, настолько он был пропитан водой. Кто-то высушил его и на пятнах восстановил некоторые слова, растворённые водой, которые всё ещё угадывались. При первом осмотре я, очевидно, не заметил этой детали, как не подумал, что слёзы, а не речная вода могли размыть строки до невидимости.»
Эрфан, Али. Les Damnées du paradis (Проклятые рая), пер. с персидского автором и Мишель Кристофари, Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, 1996 (переиздание 2017).
Вокруг Ma femme est une sainte (Моя жена — святая)
Цитаты
«Я не помню, когда и где я прочитал эту историю3Эта история — об основании города Зобеида, взятая из книги Невидимые города Итало Кальвино.; но я осознаю, что мои сны о прошлом я построил себе после прочтения этой новеллы.
История рассказывала, что люди, живущие в далёких друг от друга краях, внезапно начали видеть один и тот же сон: лунный свет появлялся ночью в покинутом, неизвестном городе. Обнажённая женщина бежала по переулкам, у неё были длинные волосы, её видели только со спины. Каждый сновидец преследовал её через город, но внезапно женщина исчезала за поворотом улицы, и сновидец больше не мог её достичь…»
Эрфан, Али. Ma femme est une sainte (Моя жена — святая), Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «Regards croisés», 2002.
Вокруг Sans ombre (Без тени)
Цитаты
«Сотни молодых людей топтались во дворе. По мере приближения к офисам вербовщиков царило растущее волнение. В коридоре несколько групп громко спорили. Был хаос: никого, чтобы информировать или направлять новых добровольцев, даже бородатых с повязками, которые бегали во все стороны. Сотни учеников заполняли коридор; они толкались […], шутили, аплодировали, но редко кто протестовал. Не было впечатления, что они уходят на фронт, а скорее на пикник на берегу Каспийского моря. Война была далеко, смерть отсутствовала.»
Эрфан, Али. Sans ombre (Без тени), Ла-Тур-д’Эг: Издательство де л’Об, серия «Regards croisés», 2017.
Библиография
- Данешвар, Эсфаиндьяр. La Littérature transculturelle franco-persane : Une évolution littéraire depuis les années 80 (Транскультурная франко-персидская литература: литературная эволюция с 80-х годов), Лейден: Брилл, серия «Francopolyphonies», 2018.
- Киффер, Анн. «Le cinéma de la révolution islamique» (Кино исламской революции), Jeune Cinéma, № 134, апрель 1981, с. 28-30.
- Линдон, Матьё. «L’Enfer paradisiaque d’Ali Erfan» (Райский ад Али Эрфана), Libération, 14 ноября 1996. (Газета Libération).
- Линдон, Матьё. «Nous avons tous tué Hedayat» (Мы все убили Хедаята) [Интервью с Али Эрфаном], Libération, 3 октября 1996. (Газета Libération).
- Мартен, Патрис и Древе, Кристоф (ред.). La Langue française vue d’ailleurs : 100 entretiens (Французский язык со стороны: 100 интервью), Касабланка: Тарик Эдисьон, 2001.
- Ногрехчи, Хессам. «La littérature d’exil est-elle une littérature mineure?» (Является ли литература изгнания малой литературой?), Folia litteraria romanica, № 9, 2014, с. 87-95. (Hyper articles en ligne (HAL)).
- Террадильос, Жан-Люк. «Exil chez les modernes» (Изгнание у современников) [Интервью с Али Эрфаном], L’Actualité Poitou-Charentes, № 18, 1992, с. 40-41. (L’Actualité Poitou-Charentes).
- Террадильос, Жан-Люк. «Le temps de l’écriture est un exil» (Время письма — это изгнание) [Интервью с Али Эрфаном], L’Actualité Poitou-Charentes, № 53, 2001, с. 94-95. (L’Actualité Poitou-Charentes).
